Гималайские горы на карте, Гималаи - Himalayas
Щель, лагерь , ледопад, второй взлет. Хиггсовский механизм. Возможный путь восхождения начинался крутым подъемом в понижение между ребром и скальной стеной. Чтобы одному пахать такую целину, нужно иметь очень приличный запас здоровья. Здесь же, здание аэровокзала отделано с такой европейской элегантностью и одновременно шиком, что невольно думаешь - куда я попал?
Располагаемся на сиденьях по двое. С удивлением вижу, что худенькие непальцы садятся втроем. Оказывается, на одно обычное автобусное сиденье продается три билета.
Здесь мы на положении белых людей, а, кроме того, я уже упоминал о том, что это бесконфликтная нация. Надо сказать, что автодорога, построенная в середине семидесятых по параллели через весь Непал, сильно сократила время путешествий прежде экспедиции добирались до базовых лагерей месяцами. Дорога строилась усилиями развитых стран в качестве помощи ООН.
Есть стокилометровый участок, построенный СССР. Наша страна развивала и экономику Непала, построив в е табачную фабрику, завод примитивных сельхозорудий и еще что-то ликероводочное. Видимо, усилия эти были потрачены не напрасно, так как коммунистическая партия в Непале - одна из ведущих, а последние парламентские выборы даже выиграла.
Правда, не совсем понятно, как у них коммунистический парламент сочетается с абсолютной монархией. Король Бирендра здесь на положении живого Владимира Ильича в годы развитого социализма в нашей стране.
Кругом памятники исключительно королю, его же профиль на всех бумажных купюрах. Дома простых непальцев часто украшены одновременно портретами короля, Мао, Ленина и прочих марксистских вождей. Вот такие контрасты. Доводилось в Непале поспорить и с местными коммунистами. Пешая же дорога наша была расцвечена следами недавних выборов - эмблемами различных партий и лозунгами. Среди них заметное место занимали серп и молот. Мы снова в дороге.
Вновь горные серпантины с головокружительными пропастями и стремительными спусками. Через 4 часа прибываем в Баглунг. Пообедав, после торжественного объявления Димой начала экспедиции в Главными проводниками на этом этапе будут Дима Бочков и Володя Хилько, в прошлом году ездившие сюда на разведку.
От Баглунга крутой спуск к реке Кали-Гандаки. Эта река пробила громаднейшее ущелье через весь Гималайский хребет, ей мы обязаны шестикилометровым перепадом, образуемым между подножьем и вершиной Даулагири. Мощные темные волны оправдывают название - черная Гандаки. Выше по реке нам нужно дойти до населенного пункта Бени у слияния Кали-Гандаки с Миягди. Это довольно крупный, по непальским меркам, город, с обязательными в таком случае владениями короля. Постепенно я оказался впереди нашей компании.
Обогнал и носильщиков, переносящих завернутого в саван покойника. После этого у меня приключился с ними настоящий марафон. Ребята все попались шустрые, и я с трудом успевал убегать. Жутко не хотелось, чтобы покойник меня обгонял, было в этом что-то недоброе. Тут мои предчувствия, видимо, вошли в противоречие с местными приметами.
И носильщики неслись быстрее пули. В конце концов, случился компромисс - я перешел Миягди по одному мосту, покойник - по другому. Долго загораю на берегу - тропическое солнце палит нещадно. Вода Миягди, текущая с высоких гор, резко контрастирует изумрудно-зеленым цветом с черной Кали-Гандаки. Нам предстоит пройти всю Миягди от устья до истока. От изнуряющих жарой пыльных улочек Бени, до, дающих начало этой реке, вечных снегов ледника Чонбардан.
Сегодня, в первый день пути, идем до местечка с названием Татоп а ни. По дороге попадаются странные постаменты с выросшими из них деревьями. Это своеобразные кладбища. Покойников здесь кремируют, а пепел ссыпают в каменную яму. Когда яма заполняется - сажают дерево. Некоторым деревьям, судя по обхвату, может быть не одно тысячелетие. Особенно впечатляют шагающие деревья.
Они пускают корни с верхних ветвей, как бы образуя несколько стволов. По пути попадаются также бананы, манго, бамбук и прочая флора с незнакомыми названиями. Вот и Татопани. Уже в сумерках устраиваемся на ночлег в непальском доме. Жилище непальцев представляет собой легкий двухэтажный домик.
Очаг, расположенный на первом этаже, не имеет дымохода и на втором этаже, пока готовится пища, нам приходится перенести настоящую газовую атаку. Убранство дома чрезвычайно скромное. В комнате, где мы разместились, нет никакой мебели, кроме циновок. На первом этаже грубо сколоченные лавки и стол, несколько шкафчиков. Посуда, кованная из меди, имеет весьма почтенный вид. Похоже, она доставалась по наследству много веков. Но есть и современная пластиковая и алюминиевая. После жаркой дороги плюхаюсь в бурлящие волны Миягди, ожидая ощутить острый ледяной холод горной реки.
Но вода - на удивление теплая. Горные реки здесь в среднем течении успевают прогреваться. На ужин подают неизменный далбат. Добавки его можно просить сколько угодно, причем бесплатно. Это традиционное непальское блюдо, состоящее из вареного риса и всевозможных острых приправ, как правило гороховых, отчего и название: дал - горох, бат - рис.
Приправы ложатся отдельно и потребляются по вкусу. Некоторые довольно приятны, другие - кажутся непереносимыми. Но чем выше в горы, тем беднее население, тем меньше приправ. Скоро останутся только рис с горохом. В самых же верхних деревнях уже и рис - роскошь. Там заваривают в кипятке кукурузную муку грубого помола, добавляют соль и ячий жир.
Продукт называется цзампа. Другое местное блюдо мы меж собой зовем поп-корном - это каленая на сковороде кукуруза.
Популярен горох - мы пробовали что-то гороховое, с острым соусом карри. В остальном, вкусы населения не отличаются разнообразием. Мясо практически не едят. Раз мы попытались заказать рыбу - подали что-то чрезвычайно острое, напоминающее сушеного гольяна, стало ясно, что с рыбой у них тоже не очень.
Одеваются непальцы просто. Одежда занашивается до последнего. Обувь - китайские шлепанцы. В основном же ходят босиком. Но, несмотря на, казалось бы, крайнюю, по нашим понятиям, степень нищеты, сами непальцы своею жизнью довольны. Оптимизм, жизнерадостность и приветливость этого народа просто поражает. Постоянно дружелюбные и улыбающиеся лица. Кажется, мы не встречали хмурого непальца. Это и приветствие, и пожелание доброго пути одновременно. Утром выходим без завтрака. Это стиль нашего руководства - начинать день натощак.
Вновь горная тропинка тянется вдоль бесконечной череды непальских домиков. На карте они обозначены отдельными населенными пунктами, но ни о какой компактности тут нет и речи.
Где начинается одна и кончается другая деревня - понять невозможно. Крупные населенные пункты узнаешь только по пестрым магазинчикам и более зажиточным домам в центре. Через четыре часа подходим к деревне, обозначенной на карте как Дарбанг. Видно большой висячий мост через Миягди, уводящий тропу на правый берег в сторону поселка Мури.
По словам Димы, эта дорога удлиняет путь на целый день. По нашему берегу есть короткая тропа, но плохая - по ней ходят редко.
Все же выбираем более короткую дорогу. К вечеру тропинка привела нас к реке. Ночевать в задымленных домах ни у кого нет большого желания, поэтому располагаемся на чистом речном песочке. Народ постепенно подтягивается. Сильно отстал только Док - так мы зовем нашего экспедиционного врача. Когда-то он тоже лазил по горам, но теперь килограммов веса затрудняют для него хождение даже по обычной тропе. Излишний вес перегрузил коленные суставы, они воспалились, и теперь Док перемещается с трудом.
Чтобы не задерживать всю экспедицию, завтра с Доком остаются Володя Хилько и три наших экспедиционных непальца. Третий - офицер связи Нетра. Должность эта нам в экспедиции не нужна, но таков порядок, определенный правительством Непала. Офицер исполняет роль ответственного товарища, наблюдает, как бы мемберы не нарушили какой непальский закон. Для нас это пара тысяч долларов лишних расходов, так как кроме содержания, мы обязаны, непонятно зачем, обеспечить его еще и высотным снаряжением.
По заведенной традиции последнее, как правило, заменяется приличной денежной компенсацией. Все же, надо отдать должное, соглядатай нам достался не самый худший. Парень неприхотливый и не надоедливый.
Мужественно вместе с нами он переносил все тяготы дальнего пути. В силу вышеизложенных обстоятельств, пока экспедиция разделилась на три части.
Передовая двойка, видимо, уже прилетела на вертолете в базовый лагерь, арьергард идет своим темпом, а основная часть выдвигается дальше. Недалеко от нашей ночевки дорога забирается на головокружительный прижим, тропа на котором испорчена, видимо, зимним муссоном.
Здесь начинается настоящий альпинизм, крадемся над грохочущей в сотне метров ниже Миягди, по крохотной полочке, под нависающими, откидывающими скалами. Двое непальцев, прибежавшие из соседней деревни, помогают нам пройти сложный участок. Каково, думаю, придется Доку? Сразу за прижимом тропа разбегается на десяток мелких. Долго, разбившись на группы, бродим по склону среди террасовых полей и густого кустарника.
Кое-кто даже занялся скалолазанием. Наконец, выбираемся на торную тропку. Здесь нам встретился участок пути, напоминающий знаменитые овринги Западного Памира. Тропа вилась по искусственным полочкам грандиозного отвеса, надстроенная где-то камнями, где-то деревянными мостками. Отсюда хорошо просматривается громадный заснеженный массив семитысячника Гурджи Химал.
Очень интересная вершина, тем более что восхождений на нее, кажется, еще не было. Сразу за Кхибангом тропа проходит мимо красивого водопада, где встречаемся с Вовкой Соломатовым, который вчера опередил экспедицию на полдня, вызвав всеобщее беспокойство. По мосту перебираемся на правый берег. Отсюда, по словам Димы - прямая дорога до Богары - цели нашего сегодняшнего путешествия. Уходим со Стасом вперед. Все тщетно, во всех возможных направлениях тропа как в воду канула.
Наконец, выбрались на какую-то козью стежку, которая привела нас к местным индейцам, ни слова не понимавшим по-английски. Ну что мы, на небо лезем, что ли? Долго карабкаемся вверх по склону, и когда терпение наше уже начинает заканчиваться, выбираемся на искомую дорогу, бесконечной лестницей уходящей куда-то на головокружительную высоту. Вот уже и стены пошли, по которым искусно выложена камнями крохотная тропинка. Дело близится к вечеру, и утренний выход натощак вскорости грозит обернуться революцией в желудке.
Наконец, километровый набор высоты заканчивается. С крохотной площадки далеко внизу видно обрушивающийся в бездну двухсотметровый водопад.
Отсюда он кажется узкой струйкой, и только доносящийся со дна ущелья рев, свидетельствует о неукротимой силе падающей воды. Совсем свечерело, когда мы добрались до Богары - последней, на пути в базовый лагерь, деревни. Высота м.
Ночуем в местной школе, построенной из грубого камня, и накрытой черепицей из сланцевых плиток. Классы - это маленькие комнатки без окон, с несколькими деревянными скамейками. Перед школой - обязательный храм. Интересно, что, несмотря на нищету, к обучению детей в Непале отношение очень бережное. Внизу мы во множестве встречали ребятишек-школьников в чистой и аккуратной сине-белой форме, стекающихся на занятия к миссионерской школе в Дарбанге.
Сама школа впечатлила своим очень шикарным по здешним меркам видом, современными спортивными площадками и теннисными кортами. Удивительно такое отношение к образованию еще и потому, что совсем недавно Непал жил по древним обычаям, дошедшим до нас из тьмы тысячелетий. Например, обычай сати был отменен королевским указом лишь в году, то есть мы, вполне возможно, встречали современников, видевших его своими глазами.
Обряд сати заключался в том, что при смерти главы семьи, на погребальный костер вместе с ним живой шла и его супруга. Нам, с просвещенной европейской колокольни, трудно понять такие вещи, но обряды, складывающиеся тысячелетиями на этой земле, имели в древности исключительно практическую значимость, и были лишь суровой необходимостью. Как же Непал был далек от остальной цивилизации, если темные обычаи существовали здесь каких-то несколько десятков лет назад.
Эти контрасты современного и невероятно древнего встречаются на каждом шагу. Наверное, трудно на Земле найти другое место, где ощущаешь себя в настолько далеком прошлом. В прошлом, которое было здесь всего лишь вчера. Ночью пару раз просыпаюсь с бешено колотящимся сердцем. Скрытно действующий недуг обозначается только небольшим першением в горле, но убедительный Док заверил меня в необходимости медикаментозного воздействия. Утреннее солнышко осветило в разрезе ущелья белый, заснеженный гребень.
Это появились протяженные южные отроги Даулагири. С высокого взлета над деревней показалась и сама вершина, ее южная стена. По стене на Даулагири еще не было восхождений, хоть ее и пытались одолеть международная сборная Месснера по центру и команда югославов по правой части. Было бы интересно попытаться пройти эту стену, но наш состав такой сильный маршрут наверняка не потянет. Все мы впервые в Гималаях кроме Башкирова , и лучше выбирать более реальные цели.
Вот классика - оптимальный путь. Впрочем, будущее покажет. Пока же, нужно дойти до базового лагеря, до которого еще полтора дня пути. Сразу за деревней тропа круто спускается вниз, местами чудом лепясь на почти отвесных скалах. Дальше населенных пунктов нет, хоть на карте и обозначено их еще с полдюжины. Но это всего лишь летовки пастухов. Типичная для гор высотная зональность, здесь представлена весьма необычно. Сейчас, например, вступаем в полосу реликтовых джунглей. Густая растительность, высокие деревья обвиты лианами, стволы снизу до верху покрыты мхами и лишайниками.
Сыро и влажно. Мы будто попали в киплинговскую Индию, Дима эти места обозвал обезьяньими лесами. На подходе к Добангу и вправду повстречалась пара представителей этого отряда высших приматов. Добанг - чудесная поляна у слияния Миягди и Конобана. Здесь ущелье расширяется, и мрачные джунгли уступают место просто идиллическому пейзажу - высокие рододендровые деревья покрыты неправдоподобно огромными яркими цветами. Редко стоящие деревья и низкая, будто подстриженная трава делают это место похожим на парк.
Тростниковая хижина, с журчащим посреди поляны ручейком, довершают картину. Ну, как не отдохнуть в таком месте? Располагаемся на обед. В находящейся неподалеку каменной стенке загона нахожу расколотую половину могильной плиты.
Практичные местные жители философски относятся к смерти, и благоговение перед погребальными обрядами им чуждо. Судя по всему, плита имеет отношение к японской экспедиции, штурмовавшей семитысячник Даулагири IV, расположенный в ущелье Конобана. В свое время эта вершина заслужила прозвище горы-убийцы. С начала семидесятых, на нее пытались зайти альпинисты разных стран. Почти все экспедиции заканчивались несчастными случаями, пока, наконец, лет десять назад, вершина не сдалась японцам.
Пообедав, двигаемся дальше, увешенные приготовленной фототехникой. Дело в том, что Дима вечером очень колоритно рассказал нам про ужасное препятствие, лежащее впереди. Там лезть придется часа два по отвесной стене, где вправо обрывается бездонная пропасть, а влево уходит вверх бесконечная скала.
На стене искусственно пробиты лунки, поросшие травой. Вот, только цепляясь за эту траву, и возможно преодолеть опасный участок. Довершался рассказ вовсе эмоциональной деталью. Когда в прошлом году Дима эту стену прошел, то от избытка впечатлений написал на ней все, что накопилось на душе, дабы снять психологическое напряжение. Народ - в ожидании встречи. Через некоторое время достаточно безопасная тропа привела нас к реке. Ужасные стены мы где-то обошли стороной, а может, это Дима что-то напутал.
Мост через Конобан представлял собой хлипкое сооружение, и переход через него, по эмоциональности, был какой-то заменой неведомой стене, тем более что вскорости по еще худшему мостику пришлось преодолевать и Миягди.
Бешено клокотавшая, как в кипящем котле вода, не оставляла никаких сомнений в судьбе неосторожного путника, но все участники в достаточной степени обладали чувством равновесия, и обе переправы закончились благополучно. Немного погодя вспугнули целое стадо обезьян. Пытаясь сделать хороший кадр, я долго их преследовал, пока не загнал под обрыв.
Деваться им было некуда, но фотографироваться наши дальние родственники упорно не желали, а только злобно ворчали почти по-человечески. К вечеру обезьяньи леса сменила зона хвойной растительности. Мощные ели и сосны чем-то напоминали наш Алтай. Среди густого ельника мы и расположились на ночлег. Ночевать предстояло в своеобразной пещере под огромной каменюкой. То, что мы тут не первые гости, подтверждали сделанные на камне надписи.
Какой-то итальянец, с запоминающейся фамилией Паоло Гандони, встречал здесь с подругой два последних Новых года. На месте этой ночевки случился забавный розыгрыш. Дело в том, что днем, проходя бамбуковую рощу, мы с Димой и Стасом остановились нарезать вешки из бамбука. В тумане они помогут нам не сбиться с тропы на огромных снежных полях гигантской горы. Но простодушной Анне Дима рассказал, что мы заготавливаем побеги молодого бамбука по причине того, что продукты кончились и теперь переходим на подножный корм.
До каждого из мемберов скоро доходило, в чем тут дело, и все заговорщики понимающе соглашались с Анной, пока, наконец, подошедший Утешев, не объяснил ей, какую шутку с несъедобными палками над ней устроили. Следующий день должен был стать последним в нашем треккинге. Сразу после ночевки вышли на первый снег. Это сохранившиеся летние снежники от зимних лавин.
Местность все больше напоминает, что мы вступили в высокогорную зону: старые морены, снег, резкие взлеты тропы. Восходящее солнце контуром выделило огромную западную стену Даулагири.
Гигантским черным треугольником она почти нависает над нами. Ищу глазами знакомые по фотографиям и описаниям маршруты. Правый кант стены - это южный гребень - японский маршрут го года. В свое время японцы несколько лет подряд пытались одолеть его, пока, наконец, им не улыбнулась удача, омраченная гибелью одного из восходителей. Вообще, японские экспедиции очень любят посещать район Даулагири, недаром на горе есть уже три японских маршрута.
В силу национального характера эти экспедиции очень основательные, хорошо снаряженные и чрезвычайно упорные. Обычно они действуют в традиционном гималайском стиле, провешивая маршрут веревками снизу до верху; используют для обработки очень большое количество высотных носильщиков и применяют по надобности и без нее кислород.
Так ходили на восьмитысячники в е годы, теперь же такие восхождения великими достижениями считать не принято. Успех восхождения в б о льшей степени должен определятся подготовкой альпиниста и мастерством, а не вкладыванием огромного количества сил и средств.
Японские же экспедиции, напоминают массовые штурмы Эвереста китайцами в эпоху культурной революции, когда ради восхождения маленькой группы, на горе работала целая армия. Здесь, видимо, речь идет о различии азиатского и европейского менталитета. В европейском альпинизме более ценен индивидуализм, поэтому б о льший вес имеют экспедиции бескислородные, в альпийском стиле, небольшой группой.
Именно так было пройдено в м юго-западное ребро Даулагири, блестящее из тени южного гребня снежно-ледовыми пятнами. Причем, двое из троих восходителей были нашими альпинистами из Казахстана Казбек Валиев и Юрий Моисеев.
Тогда появление советских спортсменов в Гималаях было редкостью, и это восхождение подтвердило высокий класс отечественной школы альпинизма. Еще один маршрут - по центру западной стены был пройден казахстанской командой в м.
Объективности ради, надо сказать, что, пожалуй, это самый слабый маршрут западной стены. Собственно стены здесь примерно метров , остальная часть маршрута проходит по склонам, гребешкам и снежно-ледовому со скальными выходами рельефу.
Более серьезное достижение - чехословацкие маршруты: го года по изогнувшемуся желтым серпом контрфорсу в левой части стены; и сумасшедший по технической сложности маршрут по правой части. Правый маршрут - это три километра отвесных скал, практически не оставляющих места взгляду зацепиться за какую-нибудь заметную деталь рельефа.
По словам Башкирова, чехословаки прошли его со второй попытки в конце восьмидесятых. Технически это, пожалуй, один из сложнейших маршрутов Гималаев. Левая граница стены - северо-западное ребро. Сложено оно мощными скальными бастионами и пройдено только в верхней части, от перемычки Под этой вот западной стеной, на высоте м.
Первоначально планируемые под базовый лагерь Base camp или ВС стоянки , забраковали как возможное место посадки вертолетчики. О чем мы в последствие не жалели. Зима в высоких Гималаях задержалась нынче на месяц, и условия проживания на были бы просто кошмарными.
Даже здесь, на высоте м. Лагерь наш размещался на высокой террасе, на правом борту ущелья. Расположен он в более теплом углу, но наш выбор зависел от вертолетчиков, а потому ВС находится там, где высадка была более удобной. Впрочем, может это и к лучшему. Отходы цивилизации, остающиеся возле традиционных мест расположения базовых лагерей, создают очень неприглядную картину. Проблема мусорных гор, например, очень остро встала под Эверестом.
Высокогорная природа чрезвычайно ранима, об экологии же Гималаев вспомнили лишь в последние годы.
И наша задача, уходя отсюда, оставить первозданность места нашего размещения неизменной. А пока, нетронутый горный ландшафт окружает окрестности базового лагеря. Правее черной западной стены Даулагири, доминирующей в открывающемся перед нами пейзаже, располагаются, отделенные глубокой перемычкой южного гребня, две белоснежные вершины - Джирбанг и Манапати. Глаз отдыхает на красиво изрезанных изгибах снежного гребня, после жутких отвесов стены.
Самого массива не видно, его скрывает ближний план вышеупомянутой скальной стены. Левее спускается красивое снежно-скальное ребро шеститысячника Тсауробанг.
Всю экспедицию у меня тлело тайное желание как-нибудь залезть на эту вершину. Возможный путь восхождения начинался крутым подъемом в понижение между ребром и скальной стеной. Оттуда показывался серый язык ледопада, с расположенного выше обширного снежного плато. В свое время этим путем на плато поднимались японские экспедиции, штурмовавшие массив Даулагири II, III, V , и подход, пройденный большим караваном, не должен быть проблемным.
Но подобное мероприятие заняло бы два-три дня, лишним же временем мы не особенно располагали. Оно оставалось лишь, когда мы ненадолго спускались с горы, вдоволь накушавшись альпинизма. Кроме того, такой поход нужно было предпринимать возможно более тайно от непальцев и особенно офицера связи, ибо за такие вещи в Непале положено платить, а лишними финансами я не располагал.
По всем вышеизложенным причинам, а может быть еще и от душевной лени, желаниям моим было сбыться не суждено. Все силы отдавались основной цели — Даулагири - в сторону побочные. На Даулагири мы будем придерживаться традиционной гималайской тактики.
Отличие ее от альпийской, применяемой в более низких горах, в том, что восхождение осуществляется в несколько этапов, называемых выходами. Поднимаясь в очередной выход на все большую высоту, мы будем в промежутках спускаться на отдых в базовый лагерь. Каждый выход устанавливаются высотные лагеря, расположенные последовательно по мере набора высоты.
Пока планируем установить их на высотах , , и Возможно, придется установить и лагерь Последний лагерь называют штурмовым. Оттуда выходят налегке, поднимаясь до самой вершины. Вот таковы планы. Как все сложится на самом деле - одному Богу известно.
Мудреная система гималайской тактики была придумана специально для высотных восхождений. Таким образом, достигается постепенная адаптация организма к непривычным условиям высокогорья. Без подобной акклиматизации подъем на вершины превышающие м. До недавних пор восхождения выше м. Обычно его применяют лишь на вершинах, превышающих м. В нашем случае высота вершины достигает лишь м. Закончились два дня, потраченные на обустройство базы и разборку снаряжения, и мы впервые выходим в высокогорную зону.
В этот выход планируем дойти до места передового базового лагеря английская аббревиатура АВС , расположенного на высоте , и проложить дорогу через нижнюю часть ледопада, спускающегося с северо-восточного седла. Путь у нас не близкий. Чтобы добраться до начала маршрута, приходится обходить Даулагири практически кругом. Хоть это и очень трудоемко, я рад предоставляющейся возможности осмотреть гору со всех сторон.
Такое редко случается в альпинистской практике. Обычно объект восхождения видишь только со стороны подъема. Здесь же иначе: Южную стену мы уже видели на треккинге; под Западной стоим лагерем; вдоль Северной подходим под маршрут; Восточная откроется, когда заберемся на северо-восточное седло.
Получается разомкнутое кольцо, со всеми возможными ракурсами. Подход под маршрут начинается со старой морены над базовым лагерем, острым гребешком упирающейся в стенку скального отрога. Отсюда тропа резко ныряет вправо, крутым осыпным склоном спускаясь прямо на дно узкого каньона, пропиленного Миягди в массиве Даулагири.
Борта каньона, тянущегося километров пять, образуют здесь стены с перепадом высот до трех километров. На первом же участке щели возможны обвалы льда с западного плато Даулагири, расположенного где-то на высоте м. Обвалы эти опасны своей непредсказуемостью, мы не раз наблюдали их из лагеря. Причем масштаб лавины грандиозен - обрушиваются массы снега и льда объемом в тысячи кубических метров. Каждый раз, выбираясь на гигантский конус выноса, я не узнавал места, настолько менялся после обвала окружающий вид.
Обход этого участка возможен в начале спуска с морены - траверсом обрывистого конгломератного склона, далее по полке прямо под стеной отрога, тем более что мы бы практически не теряли высоту. Но Башкиров, опасаясь камнепадов, этот путь забраковал, хотя, как потом оказалось, он был оптимальным. Но это стало ясно лишь с приходом швейцарской экспедиции, прибывшей на месяц позже. Пока же, мы здесь первопроходцы. Щель привела нас к языку ледника Чонбардан.
Выбираемся на правый борт, и пересекаем ледник в направлении на срединную морену. Отсюда ледник поворачивает на восток, огибая северо-западное ребро Даулагири. Местами видна старая тропа, чаще же, все засыпано снегом. Вскоре начинается хорошая метель. Видимость сильно ухудшается, и мы с трудом находим путь, обходя два небольших ледопада, образуемых перегибами ложа.
Постепенно выходим на громадные снежные поля в верхней части ледника. Первый выход в высокогорье большинству дается тяжело - сказывается перебор в весе рюкзаков. Для первого раза он должен бы составлять не больше 15 кг.
Мы же нагружены за Через девять часов все окончательно выбились из сил и, не дойдя до места АВС полкилометра, останавливаемся на ночевку у здоровенной глыбы, громадным ориентиром торчащей посреди ледника. Цирк ледника Чонбардан замкнут высокой стеной шести-семитысячников. Лишь в одном месте этот забор имеет явное понижение - между вершинами Тукчи и Зиты Чучура. Этот перевал м. Через этот перевал и расположенный за ним Tapa pass м. Там находится ближайшая к нам деревня, со странным для Непала названием Марфа.
Дойти туда проблематично из-за очень высоких снежных перевалов, поэтому треккинг вокруг Даулагири - не особенно популярный туристский маршрут, тем более что он достаточно продолжителен - 23 дня. Все же в апреле несколько туристских групп прошли этим путем. Своей заорганизованностью эти походы напоминали наши плановые туристские маршруты.
Как правило, большую часть груза несут на себе наемные портеры, часто клиенты идут только с фотоаппаратами. Кроме этого, к их услугам гида и повар с киченбоем.
Но случались и исключения. Как-то пришлось обедать с двумя восточными немцами. Парни шли вдвоем, и все добро тащили сами, с нами ели из одного котелка и не отказывались от растворимого кофе. Слишком же цивильные туристы, бывало, относились к нам с откровенным снобизмом.
И это было непривычно. В горах в любом путешественнике видишь в чем-то близкую тебе душу. Хотя, наверное, все зависит от культуры, чванство не имеет национально-профессиональных различий. Ночь на высоте мало кому принесла облегчение. Утром с трудом собираем четверку для обработки ледопада.
Укажите вид подчинения в данном предложении Предложение перепишите, постройте схему. Я лишь хочу, чтобы взяла букет та девушка, которую люблю. Русский язык 2 дня назад. Русский язык, построить схему предложения 3.
Знаки препинания не расставлены. Постройте схемы предложений. Схемы запишите. Эта жизнь или это жизнь? Sara Kadri. Где происходят действия рассказа? Деревья растут до высоты в метров. Пшеница и другие злаковые растут в более высоких областях.
Гималаи влияют на климат и в Индии и в Тибете. Они формируют преграду от муссонных ветров которые дуют с Индийского океана через Индию. На внешней стороне гор идут сильные дожди, в то время как сухой ветер дует на равнинах Тибета.
Гималаи очень слабо населены из-за сурового климата. Большенство людей живет на низких Индийских склонах. Многие люди зарабатывают на свою жизнь как шерпы, проводя туристов и альпинистов к пикам гор. Горы были природным препятствием в течение тысячелетий. Они останавливали людей из Китая и внутренних частей Азии от перемешивания с индийским населением.
Чингис Хан, император Монголов был остановлен от расширения своей империи на юг из-за высоты гор. Большинство дорог, которые пересекают Гималаи, находятся на высоте свыше 5 метров. В зимний период они покрыты снегом и почти непроходимы. Альпинизм стал основным направлением туризма в Гималайских горах.
